— Да ты просто чертов сукин сын, Харри. Вы только что потратили на бездарную поездку в Конго половину нашего командировочного бюджета, а теперь тебе нужна поисковая акция? С этого момента операция прекращается. Понимаешь?

— Я-то понимаю… — сказал Харри, налил в две чашки кофе и протянул одну из них Хагену, — и даже больше. И ты скоро поймешь, шеф. Садись на мой стул и послушай, что я тебе скажу.

Хаген переводил взгляд с Харри на Кайю. Недоверчиво уставился на содержимое чашки. Потом сел.

— Даю тебе две минуты.

— Все очень просто, — сказал Харри. — Согласно спискам пассажиров Брюссельских авиалиний, Аделе Ветлесен отправилась в Кигали двадцать пятого ноября. Но по данным паспортного контроля, никто с таким именем с самолета не сошел. Произошло следующее: женщина с фальшивым паспортом на имя Аделе уехала из Осло. Фальшивый паспорт работает прекрасно — вплоть до того момента, когда она прилетает в пункт назначения в Кигали, потому что только там проверяется номер паспорта, не так ли? Так что эта загадочная женщина вынуждена была использовать там свой собственный паспорт, настоящий. Пограничники не просят показать им билет, так что несоответствие между паспортом и билетом не обнаруживается. Конечно, если не искать его специально.

— Но ты поискал?

— Точно.

— А может, это халатность, ошибка, и они просто забыли зарегистрировать Аделе на прилете?

— Может. Но тут еще эта открытка…

Харри кивнул Кайе, и та достала почтовую открытку. Хаген успел разглядеть на ней нечто вроде дымящегося вулкана.

— Она отправлена из Кигали в тот же день, в который она якобы прибыла, — сказал Харри. — Но во-первых, на открытке изображен вулкан Ньирагонго, а он находится в Конго, а не в Руанде. А во-вторых, мы попросили Жана Хью сравнить подпись на открытке с той, что так называемая Аделе Ветлесен оставила на карте гостя в отеле «Горилла».

— Он подтвердил то, что было видно даже мне, — вставила Кайя. — Это разные люди.

— Олрайт, олрайт, — согласился Хаген. — Ну и к чему вам все это?

— Просто кто-то приложил немало усилий, чтобы создалось впечатление, что Аделе Ветлесен отправилась в Африку, — сказал Харри. — Бьюсь об заклад, что Аделе находилась в Норвегии, и написать открытку ее заставили здесь. Потом открытку взяли с собой в Африку, это сделал другой человек, который и послал ее оттуда. Все для того, чтобы создать впечатление, что Аделе действительно отправилась туда и потом написала о мужчине своей мечты и что она вернется не раньше марта.

— Есть идея, кто мог сыграть ее роль?

— Есть.

— Есть?

— На паспортном контроле в аэропорту Кигали нашли иммиграционную карту, заполненную на имя Юлианы Верни. Но по словам нашей спятившей подруги в Бергене, ни в пассажирских списках на рейсы в Руанду какой бы то ни было авиакомпании, ни в списках постояльцев гостиниц, располагающих современной электронной системой бронирования, это имя на тот момент не значилось. Однако оно есть в списке пассажиров Руандийской авиакомпании на рейс из Кигали тремя днями позже.

— Я хочу знать, как вы раздобыли эту информацию?

— Нет, шеф. Ты хочешь знать, кто такая Юлиана Верни и где она.

— И?..

Харри взглянул на часы.

— Согласно сведениям в иммиграционной карточке, она живет в Лейпциге, в Германии. Ты когда-нибудь бывал в Лейпциге, шеф?

— Нет.

— И я тоже. Но я знаю, что это родной город Гёте и Баха плюс одного из королей вальса. Не припомню, как его звали?

— Какое отношение это имеет…

— Ну да ладно, а еще Лейпциг славится центральным архивом Штази, службы безопасности ГДР. Город-то находится на территории бывшей ГДР. Ты не поверишь, но за сорок лет существования ГДР выговор восточных немцев настолько изменился по сравнению с выговором прочих немцев, что знающие люди в состоянии уловить эту разницу.

— Харри…

— Прощу прощения, шеф. Суть в том, что женщина с восточнонемецким акцентом в тот же период была в городе Гоме в Конго, а туда от Кигали всего три часа езды. И там она купила то, что, по моему убеждению, послужило орудием убийства Боргни Стем-Мюре и Шарлотты Лолле.

— Нам прислали выписку из копии паспорта, остающейся в полиции после выдачи оригинала, — сказала Кайя и протянула листок Хагену.

— Соответствует описанию покупательницы, данному ван Боорстом, — кивнул Харри. — У Юлианы Верни крупные кудри цвета ржавчины.

— Кирпично-красные, — уточнила Кайя.

— Прости, не понял, — произнес Хаген.

Кайя показала на листок.

— У нее паспорт старого образца, где указывался цвет волос. Они назвали его «brick red», кирпично-красный. Сами знаете, немецкая основательность.

— Я также попросил полицию Лейпцига конфисковать ее паспорт и проверить, есть ли в нем штамп Кигали за интересующий нас день.

Гуннар Хаген тупо смотрел на листок, пытаясь переварить услышанное. Наконец он перевел взгляд на подчиненных, подняв кустистую бровь.

— То есть ты говоришь… ты говоришь, что можешь найти человека, который… — Начальник сглотнул, ища какие-то другие слова, боясь, что чудесная, замаячившая вдруг надежда вмиг рассеется как мираж от слова, сказанного напрямик. Но в конце концов сдался: — Нашего серийного убийцу?

— Я сказал лишь то, что сказал, — отрезал Харри. — Пока. Коллега в Лейпциге сейчас просматривает личные данные и оперативные базы. Так что скоро мы узнаем о Юлиане Верни немного больше.

— Да это просто потрясающие новости, — признал Хаген, взгляд его перебегал с Харри на Кайю, которая одобрительно кивала.

— Но… — сказал Харри и сделал глоток из своей чашки с кофе, — не для семьи Аделе Ветлесен.

Улыбка Хагена погасла.

— Верно. Думаешь, есть какая-то надежда, что?..

Харри помотал головой:

— Она мертва, шеф.

— Но…

И тут зазвонил телефон.

Харри взял трубку.

— Да, Гюнтер! — И повторил с напряженной улыбкой: — Да, Харри Клейн. Genau. [93]

Гуннар Хаген и Кайя во все глаза смотрели на Харри, который слушал молча. Закончил разговор, сказав «danke», и положил трубку. Кашлянул:

— Она мертва.

— Ты это уже сказал, — произнес Хаген.

— Нет, Юлиана Верни. Второго декабря ее нашли в реке Эльстер.

Хаген тихо выругался.

— Причина смерти? — спросила Кайя.

Харри смотрел прямо перед собой:

— Захлебнулась.

— Это не мог быть несчастный случай?

Харри медленно покачал головой:

— Она захлебнулась не водой.

В наступившей тишине стало слышно гудение бойлеров за стеной.

— Колотые раны во рту? — спросила Кайя.

Харри кивнул:

— Если быть точным — ровно двадцать четыре раны. Ее отправили в Африку за тем, чем потом и убили.

Глава 34

Одна средняя

— Итак, Юлиана Верни была обнаружена в Лейпциге мертвой спустя три дня после того, как вылетела домой из Кигали, — сказала Кайя. — Туда она отправилась как Аделе Ветлесен, под тем же именем зарегистрировалась в отеле «Горилла» и отправила в Норвегию почтовую открытку, уже написанную подлинной Аделе Ветлесен — заранее и, очевидно, под давлением.

— Точно, — сказал Харри, снова заряжая кофеварку.

— И вы, значит, полагаете, что Верни сделала это вместе с кем-то, — сказал Хаген. — А потом этот кто-то убил ее, чтобы уничтожить следы.

— Да, — подтвердил Харри.

— Значит, остается только вычислить, что ее связывало с этим кем-то. Не думаю, что это будет очень сложно, связь эта явно была довольно тесной, раз уж они совершали подобные преступления вдвоем.

— А я думаю, что это будет очень не просто. Спорим?

— Почему?

— Потому что, — ответил Харри, закрыл крышку и включил кофеварку, — имя Юлианы Верни значится в полицейской базе данных. Наркотики. Проституция. Бродяжничество. Короче говоря, она из тех, кого можно просто нанять для выполнения подобной работы, лишь бы заплатили хорошо. Судя по всему, человек, стоящий за всем этим, не оставил никаких следов, он продумал все. Катрина выяснила, что Верни приехала из Лейпцига в Осло. А уже оттуда под именем Аделе Ветлесен направилась в Кигали. И все равно Катрине не удалость найти ничего кроме телефонного звонка в Норвегию с мобильного Верни. Этот человек был осторожен.