Они заперли его в маленькой камере два на полтора метра, потом Юсси пошел к Туре подписать бумаги, а Бивис остался стоять снаружи и смотрел на Харри в глазок. Харри видел, что он хочет что-то сказать, и ждал. И тот наконец выдал — голосом, дрожащим от плохо скрытой ярости:

— Ну, как ощущения? Такой был крутой, двух серийных убийц вычислил, и по телику тебя показывали и вообще. А теперь сам сидишь в трюме и в дверь пялишься!

— Ты чего такой злой, Бивис? — тихо поинтересовался Харри и закрыл глаза. И почувствовал, что его качает, как будто он только что сошел на сушу после долгого путешествия по морю.

— Я не злой. Но уродов, которые пристреливают хороших полицейских, я просто терпеть ненавижу.

— Три ошибки в одном предложении, — заметил Харри и улегся на нары. — Во-первых, не «терпеть ненавижу», а просто «ненавижу», во-вторых, инспектор Волер не был хорошим полицейским, а в-третьих, я не стрелял, а оторвал ему руку. Вот здесь, у плеча. — И Харри показал где.

Бивис открыл рот и опять закрыл его, не сказав ни слова.

Харри снова прикрыл глаза.

Глава 13

Кабинет

Когда Харри снова открыл глаза, оказалось, что он пролежал на нарах в полицейской КПЗ уже два часа. Перед камерой стоял Гуннар Хаген и возился с ключами, пытаясь открыть дверь.

— Прости, Харри, я был на совещании.

— Да все в порядке, шеф, — успокоил его Харри, потянулся на нарах и зевнул. — Ну что, я теперь свободен?

— Я переговорил с полицейским прокурором, [38] и он сказал, все в порядке. Предварительное заключение — это превентивная мера, а не арест. Слышал, что тебя сюда упекли двое парней из КРИПОС. Что случилось?

— Надеюсь, это ты мне объяснишь.

— Я?

— КРИПОС следила за мной с того самого момента, как я приземлился в Осло.

— КРИПОС?

Харри сел на койке и провел рукой по волосам:

— Они вели меня до Государственной больницы. И арестовали на чисто формальных основаниях. Что происходит, шеф?

Хаген задрал подбородок и почесал шею.

— Черт, я должен был это предвидеть.

— Предвидеть что?

— Что возможна утечка. Насчет того, что мы пытаемся тебя разыскать. И что Бельман захочет этому помешать.

— А можно более подробно?

— Все это, как я тебе уже сказал, довольно сложно. В полиции идет сокращение и оптимизация. И дележка области компетенции. Убойный отдел с КРИПОС давно не ладят. А есть ли в такой маленькой стране возможность содержать две параллельные структуры, занимающиеся одним и тем же делом, — еще вопрос. Спор разгорелся не на шутку, когда в КРИПОС пришел новый зам. главного — некто Микаэль Бельман.

— Расскажи мне о нем.

— Бельман? После Полицейской академии совсем недолго проработал в Норвегии, а потом попал в Европол в Гааге. После чего вернулся домой эдаким вандербоем, которому другой дороги нет, кроме как вперед и выше. Шум начался с самого первого дня, когда он захотел взять на работу своего бывшего коллегу из Европола, иностранца.

— Не финна, случайно?

Хаген кивнул:

— Юсси Колкку. Получил базовое полицейское образование в Финляндии, но такой квалификации недостаточно, чтобы работать полицейским в Норвегии. Профсоюз просто встал на дыбы. Ну, решение конечно же нашли: Колкка был принят на работу временно, в рамках программы обмена. Следующим номером Бельман заявляет, дескать, правовые нормативы следует трактовать так: в случае громких убийств именно КРИПОС решает, кто будет ими заниматься, — они сами или местное полицейское управление. А не наоборот.

— И?

— И это конечно же совершенно неприемлемо. У нас в Полицейском управлении — самый большой в стране убойный отдел, и мы сами должны иметь право решать, какие убийства в Осло нам расследовать, в каких случаях нам нужна помощь и что мы хотим отдавать на откуп КРИПОС. Они вообще-то создавались, чтобы оказывать полицейским округам техническую помощь в расследовании убийств, но Бельман, ничтоже сумняшеся, придал своему подразделению статус императорского. В дело втянули и министерство юстиции. И там немедленно сообразили, что появился шанс сделать наконец то, от чего нам удавалось пока отбиваться: чтобы все убийства расследовались в одном месте. Наши возражения там просто не слышат — что возникает риск односторонности и бюрократического вырождения, что полицейские на местах лучше знают местные особенности, что они передают свои знания молодым, выращиваются новые кадры…

— Спасибо, но меня за это можно уже не агитировать.

Хаген поднял руку:

— Хорошо, но сейчас министерство юстиции готовит представление…

— И?..

— Они говорят, надо быть прагматиками. Что речь идет о том, как наилучшим образом использовать имеющиеся скудные ресурсы. И если КРИПОС удастся доказать, что они добиваются лучших результатов, когда им не надо оглядываться на местную полицию…

— …тогда — вся власть Брюну, — заметил Харри. — Бельману — большой кабинет, и прости-прощай убойный отдел?

Хаген пожал плечами:

— Что-то в этом духе. А когда был обнаружен труп Шарлотты Лолле позади этого «датсуна» и стало ясно, что общая картина очень схожа с убийством другой девушки в подвале новостройки, то мы просто столкнулись лбами. В КРИПОС заявили, что, хотя трупы найдены в Осло, двойными убийствами занимается КРИПОС, а не полицейский округ Осло, и начали собственное расследование. Они поняли, что именно в этом деле решится вопрос, кого будет поддерживать министерство.

— Значит, придется управиться с делом раньше КРИПОС?

— Я уже сказал, что все очень непросто. КРИПОС отказывается делиться с нами информацией, хотя они и топчутся на месте. Вместо этого они сбегали в министерство. Оттуда сразу звонок к нам, начальнику управления, мол, на их взгляд, было бы целесообразнее, чтобы дело вела КРИПОС, — пока не примут решение о разделении сфер ответственности в будущем.

Харри медленно покачал головой:

— Начинаю понимать. Вы в отчаянии.

— Не хотелось бы употреблять это слово.

— Вы отчаялись настолько, что даже откопали старого охотника за серийными убийцами Холе. Аутсайдера, которого больше нет в вашей зарплатной ведомости, но который мог бы тихо-спокойно расследовать это дело. И поэтому я никому не должен был говорить об этом.

Хаген вздохнул:

— Ну, очевидно, Бельман все равно это выяснил. И пустил за тобой хвост.

— Чтобы посмотреть, как вы игнорируете вежливую рекомендацию Минюста. Поймать меня с поличным, когда я читаю старые донесения или допрашиваю старых свидетелей.

— Или еще более эффективно: вывести тебя из игры. Бельман знает, достаточно одного-единственного неверного шага, единственного бокала пива на службе, единственного нарушения должностной инструкции, чтобы тебя отстранили.

— Хм-м… Или сопротивления при аресте. Он решил еще дальше пойти, этот козел.

— Я с ним поговорю. Он отстанет от тебя, когда я скажу, что ты все равно не захотел заниматься этим делом. Мы не втаптываем полицейских в грязь без особой необходимости. — Хаген взглянул на часы. — Ну, у меня работы полно, давай-ка побыстрее вытащим тебя отсюда.

Они вышли из КПЗ, перешли парковку и остановились у входа в Управление полиции — здание из стали и бетона, возвышающееся над парком. Рядом, как пуповиной связанные со зданием Управления подземным туннелем, темнели серые крепостные стены Ботсена — окружной тюрьмы Осло. Ниже них в сторону фьорда и порта простирался район Грёнланн. Фасады были по-зимнему бледные и грязные, словно обсыпанные золой. Подъемные краны внизу в порту виселицами вырисовывались на фоне неба.

— Не самое красивое зрелище, правда?

— Да уж, — согласился Харри и вздохнул.

— И все равно, что-то в этом городе есть.

Харри кивнул:

— Верно.

Они немного постояли, держа руки в карманах.

— Прохладно что-то, — произнес Харри.

— На самом деле нет.